Виктор Пелевин

4284
Протяженность человеческой жизни была рассчитана таким образом, чтобы люди не успевали сделать серьёзных выводов из происходящего.
«Empire V»

4285
Улыбайся всем как можно шире — они должны быть уверены, что ты холодная лицемерная сволочь.
«Empire V»

4286
Пока бабочка может летать, совершенно неважно, насколько изношены её крылья. А если бабочка не может летать, бабочки больше нет.
«Empire V»

4287
Любовь, в сущности, возникает в одиночестве, когда рядом нет её объекта, и направлена она не столько на того или ту, кого любишь, сколько на выстроенный умом образ, слабо связанный с оригиналом.
«Empire V»

4288
Подумайте: ведь никто из животных не работает.
— А белочки? — спросила Гера. — они ведь собирают
орехи.
— Милая, это не работа. Вот если бы белочки
с утра до ночи впаривали друг другу прокисшее
медвежье говно, это была бы работа.
А собирать орехи — это бесплатный шоппинг.
«Empire V»

4289
… Ты читал Набокова?
— Читал, — соврал я.
— Ну и как тебе?
— Бред сивой кобылы, — сказал я уверенно.
С такой рецензией невозможно было попасть
впросак, я это давно понял.
«Empire V»

4290
Человек — это самый жуткий и бессмысленный убийца на земле. Никому из живых существ вокруг себя он не сделал ничего хорошего. А что касается плохого… Перечислять не надо?
«Empire V»

4291
— Я не совсем понял, — спросил я вежливо, —
а почему романы писателя Набокова —
это трехспальная кровать?
— А потому, что между любовниками в его книгах
всегда лежит он сам. И то и дело отпускает
какое-нибудь тонкое замечание, требуя внимания
к себе. Что невежливо по отношению к читателю,
если тот, конечно, не геронтофил…
«Empire V»