Цитаты о власти

694
Где все сидят, ругая власть,
а после спят от утомления, 
никак не может не упасть
доход на тушу населения.
Игорь Губерман

719
Ворует власть, ворует челядь,
вор любит вора укорять;
в Россию можно смело верить,
но ей опасно доверять.
Игорь Губерман

779
Богу — Богово, кесарю — кесарево. А человеку что?
Станислав Ежи Лец, «Непричёсанные мысли»

837
Когда народ лишен голоса, это заметно даже при пении гимна.
Станислав Ежи Лец, «Непричёсанные мысли»

869
— Потому что русский человек почти всегда живёт в надежде, что он вот-вот порвёт цепи, свергнет тиранию, победит коррупцию и холод — и тогда начнётся новая жизнь, полная света и радости. Эта извечная мечта, эти, как сказал поэт Вертинский, бесконечные пропасти к недоступной весне — и придают жизни смысл, создавая надежду и цель. Но если тирания случайно сворачивает себе шею сама и цепи рвутся, подвешенный в пустоте русский ум начинает выть от подлости происходящего вокруг и внутри, ибо становится ясно, что страдал он не из-за гнёта палачей, а из-за своей собственной природы. И тогда он быстро и незаметно выстраивает вокруг себя новую тюрьму, на которую можно остроумно жаловаться человечеству шестистопным ямбом.
Виктор Пелевин, «Бэтман Аполло»

877
Так вот, «уловка-22» заключается в следующем: какие бы слова ни произносились на политической сцене, сам факт появления человека на этой сцене доказывает, что перед нами блядь и провокатор. Потому что если бы этот человек не был блядью и провокатором, его бы никто на политическую сцену не пропустил — там три кольца оцепления с пулемётами.
Виктор Пелевин, «Empire V»

903
Татарский часто представлял себе Германию сорок шестого года, где доктор Геббельс истерически орёт по радио о пропасти, в которую фашизм увлёк нацию, бывший комендант Освенцима возглавляет комиссию по отлову нацистских преступников, генералы CС просто и доходчиво говорят о либеральных ценностях, а возглавляет всю лавочку прозревший наконец гауляйтер Восточной Пруссии.
Виктор Пелевин, «Generation „П“»

1058
Тот, кому чужда жизнь, кто неспособен к ней, тому ничего больше не остается, как стать чиновником.
Антон Павлович Чехов