Татьяна Толстая

«Не кысь: Рассказы, статьи, эссе и интервью Татьяны Толстой.»

1. Дачные гости — это не то, что городские. Какая-то приятная необязательность. В городе гость просто так не заглянет, сначала позвонит по телефону: хочу, мол, вас навестить. Хозяйка быстро оглядит пол — много ли пыли, сообразит, не всклокочена ли с утра постель, пробежит нервной мыслью по полкам холодильника, — в общем, это напряжение. Стресс. А на даче это все равно: и на что сесть, и что пить, и из каких чашек.

2. Оторвешься от книги, глянешь в окно, а там социализм, свободный труд свободно собравшихся, мокнет тара под дождем, и трое мечтателей пьют рвотное.

3. Говорят, он популярен; сам Якубович убеждён, что его смотрят «десятки миллионов человек». Может быть, и смотрят. Страна велика, зимы долги, темнеет рано, в пятницу вечером телевизор у всех включён. Десятки миллионов также пьют отравленную воду — другой-то нет; дышат ядовитым воздухом. Некоторые купаются в тёплых радиоактивных озёрах. Пьют плохой, дешёвый спирт, и потом их долго и мучительно рвёт плохой, дешёвой закуской.

4. В школе учат дурному и противоречивому. Говорят: «Сам погибай, а товарища выручай», и тут же велят доносить. Говорят: «Надо помогать другу», а списывать запрещают.

5. Разговор о Боге либо так бесконечно сложен, что начинать его страшно, либо, напротив, очень прост: если ты хочешь, чтобы Бог был — он есть. Если не хочешь — нет. Он есть все, включая нас, а для нас он, в первую очередь, и есть мы сами. Бог не навязывается нам, — это его искаженный, ложный образ навязывают нам другие люди, — он просто тихо, как вода, стоит в нас. Ища его, мы ищем себя, отрицая его, мы отрицаем себя, глумясь над ним, мы глумимся над собой, — выбор за нами.

6. Как глупо ты шутишь, жизнь! Пыль, прах, тлен. Вынырнув с волшебного дна детства, из теплых сияющих глубин, на холодном ветру разожмем озябший кулак — что, кроме горсти сырого песка, унесли мы с собой?

7. Время шло, сердце билось, и никто не приходил любить Наташу.

8. И вот ему шестьдесят, и ветер дует в рукава, задувает в сердце, и ноги идти не хотят. Ничего, ничего не происходит, ничего нет впереди, да и позади, в общем-то, тоже ничего. Шестьдесят лет он ждет, что придут и позовут, и откроют тайное тайных, что полыхнет зарево на полмира, встанет лестница из лучей от неба до земли, и архангелы с тромбонами и саксофонами, или что там у них полагается, завопят неземными голосами, приветствуя избранника. Ну что же они медлят? Он ждет всю жизнь.


См. также: Кысь • Лёгкие миры • Изюм • Пустой день • Ночь • Река • Квадрат • Девушка в цвету • Невидимая дева • День • Двое • Круг