Владимир Войнович

«Малиновый пеликан»

17. — Ну почему же. — Он милостиво улыбнулся. — Ко мне как раз со всякой ерундой только и ходят. У нас, видите ли, такая страна, что без первого лица государства никто ничего решить не может. Ни посеять, ни собрать, ни купить, ни продать, ни провести выборы, ни начать войну, ни вынуть клеща никто не может. Даже присоединить какой-нибудь полуостров сами не могут. Ко мне бегут, брать или не брать? Что за вопрос?

18. — Нет, — говорю, — к сожалению, никто мне за это не заплатил. У меня, видите ли, мысли сами по себе иногда совершенно диким образом в голове рождаются, и, представьте себе, совершенно бесплатно. То есть они при всём моем желании и к великому моему сожалению никак не превращаются в деньги. — Вот этого я не понимаю, — сказал он. — Я думаю, что мысли, которые не стоят денег, не стоят того, чтобы их высказывать. — Как же, — говорю, — как же? Видите ли, есть такая штука, стремление к истине. Попадаются же ещё в жизни такие люди, для которых истина дороже всего, дороже любых денег. — Есть, есть, — охотно согласился он. — Конечно, попадаются. Я сам недавно навещал большую группу таких в институте имени Сербского.

19. И кто виноват, что при таких богатствах народ этой страны живет в бедности и унижении? Власть, которая позволяет разворовывать эти богатства и сама участвует в разворовывании? Народ, который позволяет так с собой обращаться? Где такое видано, что двадцать три миллиона жителей страны из ста сорока живут за чертой бедности? Государственный служащий Игорь Иванович тоже живёт за чертой, но с другой стороны. Его доход 5.000.000 (пять миллионов!) рублей в день (в день!), больше, чем семьсот граждан по другую сторону черты получают в месяц. При этом государство, чтобы не разорять Игоря Ивановича слишком сильно, оплачивает его квартиру и отдельно дает деньги на содержание до двадцатитрехлетнего возраста его детей.

20. — Боитесь? И считаете себя мужчиной? — А что, вам предъявить доказательство? Он повернулся к Варваре, сощурился: — А что? У него ещё есть, что предъявить? — Пошляк! — сказала Варвара.

21. Есть много вещей, которые я сам бы не делал, но не осуждаю тех, кто делает.

22. — А не пошел бы ты туда-то и туда-то! Не надо меня стращать! Я не боюсь приближения НАТО. Я боюсь вашего приближения к моему дому, к моему телу, к моей душе. Я вас боюсь, всех ваших служб, которые на три буквы, вашу полицию, Следственный комитет, прокуратуру, суд, вашу Государственную думу и её депутатов, вашу вертикальную демократию, ваши вагонзаводы, народные фронты, антимайданы и девяносто процентов вашего электората, который раньше назывался народом, а на самом деле весь вместе есть чёрт знает что.

23. — Эх, наивный вы человек, — посетовал Иван Иванович, — столько лет на свете живете, а до сих пор не усвоили, что в нашей стране по-настоящему важное дело никому, ну никому совершенно, кроме самого-самого, доверить нельзя.

24. Я понял, что это вежливый отказ, и огорчился, но обиделся не на американцев, а на депутатов Государственной думы, на высших чиновников нашего государства, церковных иерархов, которые так себя ведут, такие идеи рождают, такие речи произносят, что сатирику ничего не остается, кроме, в лучшем случае, жалкого копирования. Такие у них фантазии, что куда мне с моими доморощенными потугами. А врагам существующего режима или нашим иностранным агентам и вовсе делать нечего. Разве что сидеть, потирать руки и радоваться, что все за них делается. И сожалеть лишь о том, что грантов им не дают.


См. также: Москва 2042 • Жизнь и необычайные приключения солдата Ивана Чонкина • Шапка