Владимир Войнович

3661
…Шекспир, — говорит, — плохо писал,
а ты того хуже. Шекспир — это английский
писатель был.
— А чего, он плохо писал?
— Да не то чтобы плохо — неграмотно.
На нашем языке его поправили, а в своём
он слабоват был.
«Шапка»

3662
Ты писатель и должен понимать разницу между словами «можно» и «нужно». Я делаю то, что нужно, и поэтому мне кое-что можно, а ты того, что нужно, не делаешь, значит, тебе можно намного меньше, чем мне.
«Шапка»

3663
Отстраненный от оперативной работы, он нашёл своё призвание здесь. Оно состояло в составлении казенных бумаг и оформлении их наиболее желательным образом. По существу, в этих бумагах он никогда не писал неправду, но правду искажал до неузнаваемости. Он мог легко истолковать любое высказывание, или действие, или движение души как попытку подорвать основы нашего строя и изобразить это так, что уже можно зачитывать приговор. А в другом случае мог те же самые факты использовать для представления к ордену или записи в жилищный кооператив.
«Шапка»

3664
Я не могу, скажем, сделать дом лучше, чем он есть по проекту, но иногда меня заставляют делать хуже, чем я могу, и это мне не нравится. Когда я возражаю, это не нравится моему начальству.
«Шапка»

3665
Старшина Шулдыков, который первым учил меня этому, говорил, бывало: «Вы у меня и на гражданке будете за три минуты вскакивать. Я вас этому научу. Это моя цель жизни». Если другой цели у него не было, можно считать, что жизнь старшины Шулдыкова прошла совершенно бесследно.
«Шапка»

3666
Ефим всегда утверждал, что по характеру звонка можно догадаться, кто звонит. Начальственный звонок обычно резок и обрывист, просительский — переливчат и вкрадчив. Сейчас звонок был расхлябанный, наглый.
«Шапка»

3667
Теперь каждый понимает, что наши дети, как бы они себя ни вели, есть наши дети, мы все равно о них беспокоимся, устраиваем их в институты, в аспирантуры, достаем им ботинки, джинсы, перчатки, шапки…
«Шапка»