Цитаты о возрасте

4540
Как быть, если вы десятилетний ребёнок, запертый в сорокалетнем теле? Вам хочется подойти к сверстнику или сверстнице, чтобы подержать его или её за руку, поиграть с ней или с ним, попрыгать рядом голыми и поваляться вдвоём в траве…
Виктор Пелевин, «iPhuck 10»

4604
Передо мной сидел мужик на шестом десятке, ещё крепкий, собравшийся для последнего жизненного рывка, но так и не понявший пока (к счастью для себя), куда он, этот рывок. Я таких много похоронила. Они всегда видят во мне свой последний шанс. Взрослые мужчины, а не понимают, что их последний шанс только в них самих. Впрочем, они ведь даже не в курсе, что это за шанс.
Виктор Пелевин, «Священная книга оборотня»

4815
Нет, я никогда не мечтал жить долго, никогда не хотел жить до ста лет. Я не видел в этом прелести или удовольствия. Но я бы хотел жить так, чтоб не особенно стареть, чтоб не знать жалкой слабости, дряхлости, уныния. Я бы хотел до конца своих дней быть сравнительно молодым. То есть таким, который не потерял бы в битвах с жизнью некоторую свежесть своих чувств. Вот это примирило бы меня со старостью.
Михаил Зощенко, «Перед восходом солнца»

4834
У нас молоденькая выходит поскорей за молоденького. Более престарелая решается жить с более потрепанным экземпляром. Совершенно старые переключаются вообще на что-нибудь эфемерное — играют в шашки или гуляют себе по набережной.
Михаил Зощенко, «Голубая книга»

4839
Но вот, скажем, мне пятьдесят три года. А в эти годы, господа, я должен быть богат. Ну, не богат, ну, иметь что-то. Иначе я, как бы сказать, не участвую в жизни. То есть участвую, но меня уже обходят. Меня уже принимают с поправкой на мое состояние. А у меня, господа, отнюдь не меньше желаний.
Михаил Зощенко, «Голубая книга»

4841
Некоторые считают неудачей — короткую, как сон, человеческую жизнь. Но вместе с тем, как подумаешь, что тебе, например, ещё двести лет надо будет думать и мозговать, так прямо наши законные восемьдесят лет ничуть не кажутся особенной неудачей.
Михаил Зощенко, «Голубая книга»

4847
А когда меня, между прочим, спрашивают, сколько мне лет, я называю цифру и вдруг от этой почти трехзначной цифры прихожу в содрогание.
Михаил Зощенко, «Голубая книга»