Цитаты о реальности

3562
Понятие действительность очень условно. Во всяком случае, для нас она существует только в том виде, в каком отражается в нашем воображении.
Владимир Войнович, «Москва 2042»

3578
Иной раз нам снится что-нибудь неприятное, но мы не всегда хотим при этом проснуться. А когда неприятное происходит в жизни, нам всегда хочется заснуть. И это правильно. Потому что сон гораздо богаче жизни. Во сне мы едим что хотим, имеем тех женщин, которых хотим, во сне мы умираем и воскресаем, но в жизни нам удается только первая половина.
Владимир Войнович, «Москва 2042»

3601
Вот говорят, материя никуда не исчезает. А я вижу, что материя, из которой состою я, очень даже исчезает.
Владимир Войнович, «Москва 2042»

3613
Ты знаешь, я, между прочим, кроме всего изучал всяких сумасшедших, страдающих разными галлюцинациями. И я пришел к выводу, что никаких галлюцинаций не бывает. Просто галлюцинирующий видит то, чего мы не видим, а мы видим то, что не видно ему.
Владимир Войнович, «Москва 2042»

3641
Прочтя статью, Первый Мыслитель сильно возбудился
и объявил всему бараку, что Сталин, оказывается,
произошел от лошади Пржевальского.
— Что за чушь вы мелете? — поинтересовался Второй
Мыслитель.
— А вот и не чушь! — возразил Первый Мыслитель.
— Вот смотрите, здесь черным по белому…
— Вы посмотрите на этого человека, — покачал головой
Второй Мыслитель, — он все ещё верит печатному слову.
— Я бы не поверил, но здесь же факты, факты.
Послушайте. Генерал Пржевальский, путешествуя
по Северному Китаю…
Владимир Войнович, «Жизнь и необычайные приключения солдата Ивана Чонкина»

3654
И стала эта сочиняемая ею мнимость главным и единственным смыслом её настоящей реальной жизни.
Владимир Войнович, «Жизнь и необычайные приключения солдата Ивана Чонкина»

3655
Тот не писатель, кто сам не верит в то, что он пишет. Для писателя граница между реальностью реальной и реальностью воображенной зыбка, легко размывается, сливая эти реальности воедино.
Владимир Войнович, «Жизнь и необычайные приключения солдата Ивана Чонкина»

3663
Отстраненный от оперативной работы, он нашёл своё призвание здесь. Оно состояло в составлении казенных бумаг и оформлении их наиболее желательным образом. По существу, в этих бумагах он никогда не писал неправду, но правду искажал до неузнаваемости. Он мог легко истолковать любое высказывание, или действие, или движение души как попытку подорвать основы нашего строя и изобразить это так, что уже можно зачитывать приговор. А в другом случае мог те же самые факты использовать для представления к ордену или записи в жилищный кооператив.
Владимир Войнович, «Шапка»