Василий Шукшин
2699
Он был человек загадочный, а загадочных всегда сперва уважают, а потом уже любят или презирают, смотря по тому, чем обернётся эта загадочность. Всё время оставаться загадочным невозможно, поэтому ждали, когда парень расскажет о себе.
«Любавины»
Он был человек загадочный, а загадочных всегда сперва уважают, а потом уже любят или презирают, смотря по тому, чем обернётся эта загадочность. Всё время оставаться загадочным невозможно, поэтому ждали, когда парень расскажет о себе.
«Любавины»
2703
Иван отвернулся и стал смотреть в сторону — он не выносил, когда при нём говорили, что рады его видеть. Он считал, что люди врут, притворяются. С какой стати радоваться, например, этой Нюрке, когда она его и в глаза-то сроду не видела.
«Любавины»
Иван отвернулся и стал смотреть в сторону — он не выносил, когда при нём говорили, что рады его видеть. Он считал, что люди врут, притворяются. С какой стати радоваться, например, этой Нюрке, когда она его и в глаза-то сроду не видела.
«Любавины»
2704
— Проморгал я свою дочь, Иван, — заговорил он негромко. — Когда надо было говорить ей умные слова, я думал, что она ещё глупенькая, не поймет. А потом поздно было — другие стали говорить.
«Любавины»
— Проморгал я свою дочь, Иван, — заговорил он негромко. — Когда надо было говорить ей умные слова, я думал, что она ещё глупенькая, не поймет. А потом поздно было — другие стали говорить.
«Любавины»
2705
— Он работает! — Гринька сердито плюнул в огонь. — Конь тоже работает. Только пользы ему от этого нету, коню-то.
«Любавины»
— Он работает! — Гринька сердито плюнул в огонь. — Конь тоже работает. Только пользы ему от этого нету, коню-то.
«Любавины»
2706
Ну и жизнь, ядрена мать! Мыкаешься-мыкаешься с самого малолетства, гнешь хребтину, а для чего — непонятно.
«Любавины»
Ну и жизнь, ядрена мать! Мыкаешься-мыкаешься с самого малолетства, гнешь хребтину, а для чего — непонятно.
«Любавины»
См. также: Энергичные люди • Любавины • Я пришёл дать вам волю • Верую!