Михаил Зощенко

«Голубая книга»

17. Но вот, скажем, мне пятьдесят три года. А в эти годы, господа, я должен быть богат. Ну, не богат, ну, иметь что-то. Иначе я, как бы сказать, не участвую в жизни. То есть участвую, но меня уже обходят. Меня уже принимают с поправкой на мое состояние. А у меня, господа, отнюдь не меньше желаний.

18. Богатство, капитал даёт человеку по крайней мере уверенность. Он даёт независимость.

19. Некоторые считают неудачей — короткую, как сон, человеческую жизнь. Но вместе с тем, как подумаешь, что тебе, например, ещё двести лет надо будет думать и мозговать, так прямо наши законные восемьдесят лет ничуть не кажутся особенной неудачей.

20. Чёрт возьми! Какие, однако, бешеные неудачи выпадали на долю мыслящей братии. Может, это случилось за то, чтоб поменьше думали, что ли. Наверно, так и есть. Прямо это как-то озадачивает.

21. Поборы, налоги, каторжный труд — все это входит в систему моего правления. Бедным и задавленным народом мне наилегче всего управлять.

22. Но что такое богатство — мы мало себе представляем. Мы почти не знаем, что это за состояние, при котором всё можно купить, и рушатся все преграды, и нет ничего на свете, чего нельзя пожелать.

23. Имея три тысячи, этот фрукт хотел за семь гривен смыться из этого мира, но медицина не допустила.

24. Все-таки неудобно: папа, высшие идеалы, «Христос воскресе» — и вдруг грубое убийство. Хотелось, одним словом, сделать тихо, бесшумно и, главное, с христианским смирением.


См. также: Лёля и Минька • Перед восходом солнца